Пьяцца Навона в Риме

Пьяцца Навона — излюбленное место, как туристов, так и местных жителей, которые охлаждаются в жаркое время, а вечером устраивают веселые посиделки. Глядя на площадь невооруженным глазом, кажется, что она имеет овальную форму, но на самом деле — это вытянутый прямоугольник. На протяжении XVI-XІХ веков на пьяцца Навона располагался рынок.

Гости столицы, прибывшие на площадь, конечно же, задаются вопросом: «В честь кого площадь Навона носит такое название?» На самом деле, никакого человека с подобным именем никогда не существовало. Историки утверждают, что название площади произошло от слова «агоны», которое несколько изменилось. В переводе с греческого слово означает состязания. Оказывается, здесь и вправду проходили различные состязания между атлетами. 

Период возникновения и существования пьяццы Навона переплетается с историей форума Цезаря. На территории нынешней площади раньше был временный стадион, построенный Цезарем. Датируется данное событие 46 годом до нашей эры, здесь планировалось место для атлетов, где бы они проводили состязания и тренировки. Возведение временного стадиона являлось первой ступенькой к началу строительства форума Цезаря. 

По истечению многих лет, стадион из временного сооружения превратился в постоянно действующее заведение. Архитектура его тоже улучшалась с годами. Вход в стадион особенно привлекал внимание своими роскошными статуями и другими декоративными элементами. Данная реконструкция состоялась согласно указаниям императора Тита Домициана. 

В 85 году нашей эры, размеры стадиона позволяли вмещать более пятнадцати тысяч человек. На первом этаже находились всевозможные лавки и мастерские. Еще здесь же работали бордели. 

Во времена Средневековой эпохи территория стадиона изменила свой облик. Там, где раньше находились бордели, была возведена церковь Cвятой Агнессы. Если верить легендам, то несчастную девушку Агнессу сослали в бордель за веру в Бога. Там девушке явился ангел, который сумел предотвратить надругательство. А любой, кто только подумал о близости с юной Агнессой, в тот же миг лишался своей мужской силы.